Коронавирусная инфекция распространилась на все страны Центральной Азии, кроме Туркменистана. Уже нанесён колоссальный урон для экономик всех государств и непонятно, какие последствия в итоге нас всех будут ждать.
Какие выходы есть из кризиса, кто сможет помочь справится с экономическим спадом? Эти и другие темы мы обсудили с сопредседателем Клуба региональных экспертов «Пикир» из Бишкека Игорем Шестаковым.
— Игорь Альбертович, Кыргызстан и Казахстан первыми заявили о скором выходе из кризиса. 11 мая был отменен режим ЧП. Как это повлияет на дальнейшую ситуацию в странах и регионе в целом?
— Когда Нур-Султан и Бишкек принимали жёсткие карантинные меры, власти предполагали, что большинство населения будет дисциплинированно сидеть в установленных карантинных зонах. Они, конечно, сыграли позитивную роль в том плане, что замедлили распространение Covid-19.
Меры послабления, на которые пошло правительство Кыргызстана с 1-го мая, приняты скорее по экономическим, а не медицинско-профилактическим соображениям, поскольку многие кыргызстанцы живут за счёт каждодневного заработка – прежде всего, это касается сферы услуг. И в этой связи вышли на работу те, кто работал в парикмахерских, такси, предприятиях, связанных со строительством домом и т.п. Но это пока всё носит экспериментальный характер. Если после 11 мая эпидемия будет набирать обороты, то возможно вновь будут приняты жёсткие меры. Это может касаться и Кыргызстана, и Казахстана.
Проблема заключается в том, что вакцины и лекарств против коронавируса нет, поэтому развитие событий с точки зрения здравоохранения пока носит непредсказуемый характер. Здесь надо смотреть только на результаты – количество заболевших и выздоровевших. Я думаю, что это самые главные показатели. Но, как ещё хочу раз подчеркнуть, экономический фактор здесь играет важнейшую роль, люди должны каким-то образом выживать.
Конечно, государство должно предоставлять гуманитарную помощь, но, во-первых, ресурсы у правительства не такие уж большие, а во-вторых, невозможно прокормить крупнейшие города страны — Бишкек и Ош. Сценарий у нас схож с казахским, но ресурсов у соседей больше для оказания помощи населению. Всё будет зависеть от динамики распространения коронавируса и общественно-политических настроений которые будут в обществе.
— В Таджикистане недавно выявили первые случаи заражения коронавирусом, тамошнее правительство сможет принять жёсткие меры по изоляции как в других странах или ограничится полумерами?
— Мне кажется, что по Таджикистану и ранее информация была не совсем объективная. Напомню, что наряду с Туркменистаном эта страна декларировала, что у них нет этой болезни. Мне кажется, что просто не были выявлены люди, которые заболели. В этой связи и была такая «позитивная» информация.
Сейчас, официальный Душанбе подтвердил наличие у них Covid-19, поэтому Таджикистан пойдёт по тому же пути по которому прошли Китай, Кыргызстан, Казахстан и др. Это жёсткие меры ограничений работы предприятий, связанных с массовым скоплением людей. Не думаю, что у них будут какие-то свои изобретения для борьбы с эпидемией, многое будет зависеть от того, как будет там развиваться эпидемиологическая ситуация.
Тот факт, что Таджикистан не стал исключением, это было и ранее понятно. Плюс надо учитывать, что не все таджикские граждане успели из России вернутся домой после того как РФ закрыла границы. Поэтому, когда границы откроются, то у части таджикистанцев, которые будут возвращаться на родину, возможно будет это заболевание. Поэтому я думаю, что власти республики должны быть готовы и к этому фактору.
— Как эпидемия повлияет на политическую стабильность в Кыргызстане и других стран ЦА?
— Безусловно, коронавирус связан с экономическим кризисом. Как говорят эксперты, такого кризиса мир ещё не переживал. Поэтому экономическая стабильность влияет на общественно-политическую стабильность. Тем более что для того же Кыргызстана многое в этой стабильности зависело от денежных переводов трудовых мигрантов, которые работали в основном в России. Порядка 800 тыс. граждан ежегодно ехали туда на заработки. В 2019 году они перечислили на родину 2,4 млрд долларов. Эти средства играли важную роль не только в том, что на эти средства могли жить не только отдельные семьи, но эти деньги вливались в экономическую жизнь страны.
К примеру, сфера услуг во многом потребляла эти средства. Во многом это касалось рынка недвижимости, это касалось и авторынка, и вещевых покупок, и то что индустрия тоев встала на широкую ногу, присылаемые из России деньги играли ключевую роль. Сейчас красивая жизнь закончилась, нескоро ещё тои (пиршерства) будут присутствовать как отдельная индустрия в Кыргызстане.
Также большие проблемы будут в секторах торговли, включая и сектор реализации билетов на пассажирский транспорт в Российскую Федерацию. Сейчас, когда границы закрыты, и волна миграции в любом случае сократится, эти агентства ждёт волна банкротств, их останется минимум. Естественно, Кыргызстан ждёт массовая безработица, плюс из России вернутся тысячи мигрантов. Это обязательно повлияет на общественно-политическую ситуацию.
Аналогичная ситуация в Таджикистане. Это тоже страна трудовой миграции, государство не решало проблемы занятости своих граждан, эти проблемы решала Москва. И, конечно, властям наших стран нужно быть готовыми к тому, чтобы укреплять у себя стабильность. Как это будет делаться, сказать сложно, у республик нет такого количества ресурсов как, например, у Узбекистана. Ташкент хоть и лидировал по количеству трудовых мигрантов, отправляемых в Россию, но при этом страна наращивала темпы отечественного производства. Это касалось и аграрного сектора, и лёгкой промышленности, и других отраслей экономики.
Занятость в Узбекистане гораздо выше, чем в Кыргызстане и Таджикистане. Поэтому властям необходимо принимать оперативные меры, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Кыргызстан уже имеет опыт двух революций, в том числе, когда внешние силы провоцировали массовые беспорядки. Поэтому вопросы социальной стабильности будут занимать такое же важное место, как и вопросы экономической стабильности.
Пока сложно прогнозировать что-либо, кроме негативных последствий кризиса. Понятно, что за пару месяцев в том же Кыргызстане не появятся новые рабочие места, которые обычно только на словах создаются в период выборов. Обещанные кандидатами десятки тысяч рабочих мест так и не появились. Я думаю, что нас ждут достаточно сложные времена, и пока самый позитивный сценарий в том, что будет сохраняться общественно-политическая стабильность. Но на чём она будет основана, пока говорить рано.
В дополнение хотел бы сказать, что трудовая миграция была подушкой общественной и политической стабильности в Кыргызстане, и сейчас этой подушки больше не будет. Сократится количество переводов — думаю минимум на 50%. Наши граждане, которые находятся в России, Казахстане, Европе этот год будут сами находиться на грани выживания и не смогут помогать своим родственникам на родине.
— Как этот кризис отразится на функционировании ЕАЭС? Стоит ли ждать реформ союза?
— Пока ЕАЭС – это единственный механизм для ведения внешнеэкономической деятельности у Кыргызстана. Наш экспорт и импорт строится на взаимоотношениях с Евразийским союзом и Китаем. Поэтому для КР стратегически важно, чтобы ЕАЭС выполнял роль координатора экономических процессов с нашими основными экономическими партнёрами.
Как показывают заседания, ЕАЭС сейчас пытается решать вопросы, связанные с последствиями пандемии и экономического кризиса. Как положительный момент можно сказать, что транзит товаров первой необходимости, которые важны для КР, не остановился, несмотря на закрытие границ. Мы получаем зерно и муку через территорию Казахстана, в том числе и гуманитарную помощь. С этой точки зрения ЕАЭС выполнил свою задачу.
Мне кажется, что Евразийский союз после окончания карантина стоит рассматривать и как инструмент привлечения инвестиций. Евразийский банк развития по сути дела может стать инвестором, поскольку мы не можем рассчитывать на инвестиции из дальнего зарубежья. Европа сама имеет сейчас массу проблем и ЕС подвергается испытанию на прочность.
Кыргызстан к сожалению, с 2015 года особо не продвинулся вперёд по производству какой-то своей продукции. Если мы зайдём в любой супермаркет, то процентов 60-70 – это импорт. А ситуация с обеспечением лекарственными препаратами выглядит ещё хуже. Поэтому Кыргызстану нужно использовать механизмы евразийской интеграции, чтобы наращивать производство этой продукции. Это также решит проблему в создании рабочих мест. Сам ЕАЭС в этом заинтересован, поскольку это создаст стабильность.
Противники ЕАЭС, конечно, существуют, в социальных сетях эту организацию пытаются всё время похоронить. Но у Евразийского союза есть реальный шанс стать той самой необходимой подушкой безопасности, чтобы страны-участницы в той или иной форме преодолели жесточайший финансово-экономический кризис.
Многое будет зависеть от действий Евразийской экономической комиссии, я считаю, она во многом забюрократизирована и во многом не дорабатывает. Возможно есть необходимость открыть филиалы этой комиссии в странах-участницах, чтобы более коммуникативно решать насущные вопросы.
Евгений Погребняк специально для АНО «Институт исследований Центральной Азии»