После военного конфликта 28-29 апреля между двумя республиками Центральной Азии, едва не переросшего в большую войну, наступило относительное затишье. Стороны ведут переговоры и обещают решать проблемы мирным путем, но на границе продолжаются мелкие стычки.

В середине августа в Баткенской области прошли очередные переговоры между делегациями Кыргызстана и Таджикистана. После обсуждения приграничных проблем, пограничники обеих стран сыграли в дружеский футбольный матч. Тем не менее, 22 августа ГКНБ Кыргызстана сообщил, что таджикская сторона принялась закидывать камнями проезжающие машины граждан Кыргызстана. А затем принялись рыть окопы на спорном участке границе.

Ранее, в июне месяце, президент Кыргызстана Садыр Жапаров совершил официальный визит в Таджикистан, где провел переговоры с Эмомали Рахмоном. Вопреки ожиданием, этот визит и последующие переговоры не принесли прорывных соглашений по демаркации госграницы.

Политолог из Кыргызстана Игорь Шестаков в интервью нашему изданию рассказал о таджикско-кыргызских взаимоотношениях, переживающих нелегкий период и влияния войны в Афганистане на взаимоотношения между странами Центральной Азии.

— Игорь Альбертович, чем важен был последний визит Садыра Жапарова в Душанбе?

— Визит безусловно стал самым резонансным в истории официальных встреч президентов двух стран, поскольку им пришлось встречаться после самого масштабного приграничного конфликта. Часть общества негативный восприняло этот визит. Поскольку люди считали, что подобные переговоры после драматических событий должны проходить на нейтральной территории, а визит Жапарова в Душанбе расценивался как попытка договориться с Рахмоном на его условиях.

Этого не произошло, пресс-службы президентов про границы почти ничего не сказали. Большая часть переговоров осталась за кадром. На мой взгляд Садыр Жапаров не добивался каких-либо компромиссов с таджикской стороной, которая бы могла устроить Душанбе, а, наверное, вёл речь об интересах Кыргызстана. Но к сожалению, это всё осталось за кадром.

Данные приграничные проблемы тянутся еще с советских времен. Полагаю, что Кыргызстан и Таджикистан далее будут договариваться по границе с участием посредников, таких стран как Россия, Казахстан и Узбекистан, которые в первую очередь заинтересованы в стабильности в нашем регионе. Приграничные конфликты лишь создают благоприятные поводы для деструктивных сил, стремящихся расшатать общественно-политическую ситуацию в Центральной Азии.

Посредничество это один из вариантов, когда можно прийти хотя бы к какому-то компромиссу. Потому что официальный Душанбе категорически заявляет о своем видении прохождения границы и не собирается идти на уступки. На мой взгляд, Рахмон не готов к каким-то серьезным компромиссам, тем более сейчас, когда Таджикистан вступил в эпоху транзита власти (к своему сыну) и стремится создать себе имидж защитника государства.

— Почему после переговоров на высшем уровне, стычки на границе продолжились?

— Стычки продолжаются не только на границе. Например, в Москве недавно произошла масштабная драка между представителями кыргызской и таджикской диаспоры, поэтому такое противостояние можно сказать вышло за пределы Центральной Азии. На границе практически каждую неделю сообщают о каких-то инцидентах, в которых участвуют как гражданские, так и пограничники.

Сейчас довольно высок потенциал для продолжения конфликта. Дело в том, что события, которые происходили в апреле, сопровождались не просто обострением ситуации в военном плане, они также происходили в информационном пространстве, социальных сетях. По сути между КР и РТ шла информационная войн, в которую были вовлечены обычные граждане двух стран.

Поскольку ситуация по-прежнему обострена, каждый брошенный через границу камень — воспринимается как военная агрессия. Поэтому, безусловно, было бы наивно полагать, что после встречи президентов должен был бы тут же воцариться мир и покой.

Задача властей и общественных организаций обеих стран, это – найти диалоговые нищи, чтобы перевести взаимоотношения в мирный режим. По большому счету именно в этом заинтересованы и в Душанбе, и в Бишкеке. С события в Афганистане ставит на первый план безопасность всей Центральной Азии. Потому что Афганистан как был территорией, где различные боевые/экстремистские группировки пытались контролировать часть страны при слабой центральной власти, так и остался.

Мне кажется, что местные власти КР и РТ, которые непосредственно отвечают за ситуацию в приграничных районах, они должны максимально эффективно работать на взаимопонимания. Потому что не стоит только полагаться на центральную власть, которая находится в столице, поскольку столица далеко и оттуда трудно оперативно реагировать на проблемы.

Надо сосредоточить работу именно на поиск диалога между местными госадминистрациями, общественными организациями. Нужен какой-то общественный диалог на уровне: гражданского общества, медиа, экспертного сообщества. Потому что лучше обсуждать проблемы за столом переговоров, чем стрелять из окопов.

— Обострение в Афганистане может подтолкнуть Таджикистан к уступкам на северном направлении? Ведь теперь Душанбе должен в первую очередь беспокоится за афгано-таджикскую границу…

— Война в Афганистане и приход талибов к власти касается не только граничащего с ним Таджикистана. Это затрагивает многие вопросы безопасности как непосредственных соседей Афганистана, так и стран дальнего зарубежья. Поэтому тут вопрос комплексный и, я думаю, что Эмомали Рахмон будет максимально использовать эту ситуацию для укрепления своей власти. Понятно, что афгано-таджикская граница наиболее слабо защищена.

Узбекистан всегда придавал приоритетное значение укреплению узбекско-афганской границы с военной точки зрения – она защищена лучше всего. А Рахмон будет пытаться вести многовекторный диалог в этом плане, получая какие-то политические и экономические дивиденды. США, например, заинтересованы в открытии военной базы в Центральной Азии, из которой можно было бы осуществлять контроль не только за ситуацией в Афганистане и в целом укрепить свои позиции в нашем регионе. Отсюда же недалеко находится Панджшерское ущелье, где скапливаются силы оппозиции, нежелающие подчиняться талибам.

Россия позиционирует себя как гарант безопасности южный рубежей СНГ, она тоже ведет активный диалог с Душанбе. Здесь речь идет об имидже в целом и эффективности действий ОДКБ. Потому что для ОДКБ захват талибами Афганистана -это тоже в определенной степени момент истины.

Как известно, Турция в этом регионе за последние годы тоже наращивает свой компонент как в военном плане сотрудничества, так и в экономическом. Поэтому здесь на афганской проблеме будет закручиваться сценарий большой политики, в эпицентре которого окажется Эмомали Рахмон. Но мне кажется, что игры в многовекторность сделают его заложником этой ситуации, у западных стран к нему есть много вопросов.

И пока не понятно, а кто является союзником Рахмона в решении проблем укрепления южных границ? Актуальным становится вопрос о беженцах, которые в первую очередь побегут именно в Таджикистан.

— Как афганская проблема в целом повлияет на взаимоотношения стран Центральной Азии?

— Безусловно взаимодействие между странами ЦА будет нарастать, прежде всего это будут консультации глав государств региона при участии той же России и других партнеров – Китая, организаций стран ОДКБ, ШОС, Узбекистан хоть и не является членом ОДКБ, но недавно провел совместные учения с российскими военными возле афганской границы. Они будут постоянно мониторить ситуацию. Хотя талибы и заявляют, что они никуда не полезут за пределы Афганистана, как там дальше будет развиваться ситуация, остается не до конца ясно.

Хотя Талибан и заявил, что контролирует всю территорию страны, там хватает международных террористических деструктивных организаций, которые могут представлять реальную угрозу для безопасности Центральной Азии. Те же боевики, которые из Сирии перебрались в Афганистан, тот же ИГИЛ. Сдерживающих факторов сейчас там нет. Опять же, до конца не понятно, кто все эти люди, бегущие от талибов в Панджшерское ущелье.

Эпизод, когда этнические кыргызы живущие в Афганистане перешли в Таджикистан и попытались получить убежище, тоже наглядно показывает, что далеко не все там раду Талибану. Возможно, противостояние будет только нарастать, таким образом негативно влияя на весь регион.

Крупные державы работают со странами Центральной Азии в формате 5+1, но на мой взгляд, по идее между странами ЦА должна быть определенная консолидация. Приграничные споры могут сыграть в качестве детонатора в той же Ферганской долине. Поэтому мне кажется, сама международная обстановка говорит о необходимости договариваться мирным путем. Враг у наших стран один – терроризм и экстремизм, который можно одолеть только консолидированными усилиями.

Евгений Погребняк, специально для АНО «Институт исследований Центральной Азии»