От редакции. В 2021 году исполнится 100-лет возникновению Евразийства как самобытного движения русской философской и общественно-политической мысли. Евразийство зародилось в русской эмигрантской среде и было результатом интеллектуального ответа «белой» России на Революцию, вначале воспринятую как национальную катастрофу. У истоков движения стояли лингвист Николай Трубецкой, географ и экономист Пётр Савицкий, историк и религиозный мыслитель Георгий Флоровский, музыкальный писатель Пётр Сувчинский. В 1921 г. в Софии вышел сборник их статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», который считается точкой отчета в оформлении Евразийства как движения. Вместе с тем, уже в работе Николая Трубецкого «Европа и человечество», опубликованной в 1920 г., были сформулированы мысли, заложившие основу для будущих интеллектуальных поисков отцов-основателей Евразийства. Таким образом, ряд исследователе считает, что 100-летие Евразийства корректно отмечать уже сейчас.
По прошествии 100-летия Евразийство продолжает развиваться как геополитическая доктрина и идеология, имея как горячих сторонников, так и принципиальных противников. При этом нередко даже те, кто считают Евразийство главным достижением русской геополитической мысли, вслед за одним из его основателей, Георгием Флоровским, говорят о «евразийском соблазне», о том, что «евразийская правда… это правда вопросов, не правда ответов, правда проблем, а не решений».
Публикацией статьи белорусского философа и политолога Алексея Дзерманта портал RUSSKIE.ORG открывает дискуссию, посвященную 100-летию Евразийства.
Континент Евразия делится поровну примерно на две равные части: северную и южную. Граница между обусловлена природно-климатическими, хозяйственными и культурными факторами. В географическом смысле она начинается со Средиземного и Чёрного Морей, проходит по горам Кавказа, южному Каспию, старым имперским и советским рубежам в Средней Азии, горам Памира и Тянь-Шани, границам России и Монголии с Китаем.
В культурно-цивилизационном плане общность в Северной Евразия и её отличие от Южной определяется апофатически: это не китайская и не индийская цивилизация, не Иран и не арабский мир. Видимо, пока и не Западная Европа, тесно связанная евроатлантическими узами.
Северная Евразия всегда опознавалась как нечто от них отдельное, холодно-обширное, расположенное на Севере. Для древних греков это пространство от Карпат до Тихого океана было Скифией, для римлян Сарматией, для персов граничащая с ними часть – Тураном, для нас оно стало Русью и исторической Россией. Русский фактор до сих пор спаивает воедино этот особый мир, как когда-то скифо-сарматы, гунны и тюрко-монголы.
Для этого мира действительно характерна северность – довольно суровые климатические условия и экстремальная континентальность: Беларусь, Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Армения, Таджикистан не имеют выхода ни к каким открытым морям. Береговая линия России в основном расположена на севере, в Арктике и в северной части Тихого океана, выход к тёплым морям значительно ограничен.
Также ему характерна этнокультурная евразийскость – сочетание европейского и азиатского, западных и восточных религий, пёстрый этнический сплав славянских, тюркских, монгольских, финно-угорских, иранских, кавказских, палеосибирских народов на общем древнем скифском субстрате с русским суперстратом.
Северная Евразия отделена от Европы и Южной Евразии поясом переходных зон-фронтиров: западный фронтир – это Балто-Черноморское междуморье, южный фронтир – это Закавказье и пограничье Средней Азии с Афганистаном, дальневосточный фронтир – это Монголия, российское Забайкалье, Приамурье и Приморье. Северный фронтир – это Арктика, пространство, где Россия напрямую соприкасается с основным геополитическим конкурентом – США.
Фронтиры – подвижные пограничные зоны между крупными цивилизационными массивами, чаще всего конфликтные, но нередко умиротворённые или пребывающие в «спящем» режиме до того момента, когда перестанут действовать договорённости, определяющие их судьбу.
Субститут Северной Евразии – русско-евразийская цивилизация, лидером в формировании которой оказалась Москва, отстоявшая свою идентичность и организовавшая успешную экспансию в северо-восточном и восточном направлении, что и стало основой её устойчивости.
Именно на севере и северо-востоке с их ресурсами и территориями находятся основы геополитического могущества России и ключи к будущему лидерству в Евразии. Во-первых, это энергетические и водные ресурсы Сибири. Происходящее изменение климата делает их ещё более ценными и востребованными, а их предоставление соседям будет значимым фактором влияния и взаимозависимости, необходимой для выстраивания мирных отношений.
Во-вторых, это Арктика, значение которой для развития России и Евразии будет только возрастать. Глобальное потепление позволяет развивать там судоходство и начинать добычу новых ресурсов. Арктический вектор стимулирует развитие собственных гражданских и военных технологий. Подряд на добычу ресурсов, развитие инфраструктуры и обеспечение экологической безопасности может быть тем магнитом, необходимым для привлечения и «привязывания» как ближайших союзников, так и далёких партнёров.
В третьих, это Дальний Восток и выход в Азиатско-Тихоокеанский регион, куда с Запада всё более очевидно смещается центр глобального развития.
В географическом смысле глобальный Север — это северная часть евразийского и американского континентов, а с геополитической точки зрения Север — это, прежде всего, Северная Евразия, континентальное пространство от Дублина до Владивостока, в настоящее время разделённое между двумя крупными политическими образованиями: Европейским Союзом и Российской Федерацией, имеющих пространственную непрерывность, структурную и технологическую совместимость, необходимую для возможного создания автаркической экономики. Рассматривая соотношение Севера и Евразии, следует различать географический, геополитический контекст и контекст идеологический.
Евразийство как направление мысли основывается на предположении о том, что Россия представляет собой особую — евразийскую цивилизацию, отличную как от Европы, так и от Азии, и что определяющую роль в формировании этой цивилизации оказало тюркско-монгольское влияние.
Идея геополитического единства Севера (Россия, Европа, США) была некоторое время популярна, особенно, в первые годы после развала Советского Союза, когда были живы иллюзии о том, что Россию примут в «клуб господ». Не приняли. Сегодня эта идея в основном циркулирует в правых кругах, поскольку подспудно она подразумевает солидарность «белых» народов, стран «европейской цивилизации» перед лицом угрозы с Юга.
Между тем, один из наиболее известных американских правых интеллектуалов Фрэнсис Паркер Йоки отмечал, что «благодаря своему географическому положению на границе с Западом, Россия и должна, и будет всегда оставаться его врагом, до тех пор, пока её население организовано как политическая единица».
Россию могут принять в содружество «белых людей», в НАТО и ЕС только после расчленения или установления компрадорского режима, то есть её фактического уничтожения. Поэтому никакого равноправного единства Севера не будет, тем более, когда сегодня обостряются претензии на передел сфер влияния в Арктике.
«Шутка» Трампа о покупке Гренландии — это чёткий сигнал о том, где будет развёртываться геополитическая конкуренция будущего.
Глобального Севера не получилось, у России естественным образом стала проявляться евразийская ориентация — союзы, пусть пока и не всегда устойчивые с Китаем, Ираном, Турцией. Но при этом, безусловно, Россия была и остаётся северной страной, поэтому в последнее время Россию и её союзников стали определять как Северную Евразию. Даже энтузиаст евроатлантической ориентации России Дмитрий Тренин сегодня вынужден признать: «Геополитический “адрес” России – “Северная Евразия”».
Этнолог Андрей Головнёв отмечает, что «Северная Евразия в системе социальных и культурных связей создана подвижными магистральными культурами, причем Европу в основном ваяли кочевники морей, а Азию — кочевники степей. В судьбе Руси-России пути тех и других пересеклись и переплелись… сдвоенная магистральность русской культуры, вобравшей в себя традиции нордизма и ордизма, а также славянскую локальную адаптивность, стала двигателем эпохальной экспансии, приведшей к образованию России и до сих пор сохраняющей её на просторах Северной Евразии».
К Северной Евразии можно было бы отнести и ЕС, но у европейцев есть собственные мессианские претензии и идентичность, пока не приспособленную на переформатирование в евразийскую, всё ещё сильна и евроатлантическая составляющая. Но некоторые основания для оптимизма есть — привязывание немцев посредством Северных потоков, приход к власти в некоторых странах европейского ядра политиков новой формации, например, Маттео Сальвини.
Наибольшее сопротивление будет оказывать евробюрократия, особенно германского происхождения с проамериканской позицией. У России как Северной Евразии сегодня хорошая траектория и геостратегическая позиция, важно с неё не свернуть и последовательно доводить всё начатое до конца.
Евразийство – это не догматическая идеология, не политическое движение или партия, в которую обязательно нужно вступить.
Евразийство – это умонастроение и наднациональная идентичность. Настроенность ума на всестороннее осмысление, понимание и связывание, интеграцию пространства в Евразии, прежде всего, Северной, но не только. Методы для этого могут быть разные, из разных идеологий и экономических школ. И наднациональная идентичность – продолжение «дружбы народов» и «взаимного братания», которое было характерно для этого пространства при самых успешных формах его организации.
Евразийство не нужно превращать в обязательную идеологию или партийный флаг, кстати, все попытки этого были провальными. Оно должно существовать как мета-методология, школа мысли, ориентир для самоопределения, т.е. в достаточно свободной от догматики форме. Только в этом случае оно будет жить и развиваться. Да, и горизонт развития им не исчерпывается, у нас же есть Единая судьба человечества и задачу освоения Космоса для него тоже никто не отменял.
Следующий вопрос, возникающий в связи с евразийством – а зачем? Зачем вообще нужна связанность и интеграция в Евразии, особенно, Северной? Дело в том, что в мире совсем немного платформ развития – технологически, экономически и политически суверенных субъектов. Сегодня их, пожалуй, всего два с половиной – это коллективный Запад, Китай и Россия с союзниками.
Так вот чтобы из половины субъекта России и её союзникам стать полноценным, нам необходима интеграция – объединение компетенций, научного и военного потенциала, технологий, рынков и демографической массы. Только в этом случае у нас есть шанс на самостоятельность, у каждого по отдельности, даже у России – нет, если не интегрируемся в достаточной степени, придётся по одиночке примыкать к одному из оставшихся полюсов на заведомо худших условиях.
Евразийство должно всесторонне объяснять и находить возможности, необходимость и способы объединения таких разных стран как Россия, Беларусь, Казахстан, Армения, Кыргызстан, в будущем – Узбекистан, Молдова, Азербайджан, Монголия, Иран, Сирия, Турция, Украина и других.
Скорее всего, XXI век будет азиатским, а именно китайским и нам в любом случае придётся разворачиваться в этом направлении, Запад очевидно теряет свою гегемонию, хотя ещё долгое время будет оставаться довольно могущественным. Чтобы не потерять себя в грядущем мире, нам нужна собственная позиция – Запад нас не принял и не примет, Китай тоже никогда не станет полностью своим, так вот собственная метапозиция по отношения к ним – это позиция евразийская.